Об Александре Шелтунове

 

1986 год. Фото Александра Князева

 

Александр Шелтунов ― известный иркутский художник. Вряд ли кто-то из образованной публики возьмется опровергать это утверждение: Шелтунова знали все. Можно даже сказать, что он был очень востребованным, «модным» художником. Его картины украшают многие присутственные места. Это очевидное свидетельство профессионального успеха художника не всегда помогает оценить подлинную глубину и оригинальность его дарования. Пока художник рядом, его творчество привычно; мы ожидаем от него все новых и новых произведений, они становится приятной и нужной частью повседневной жизни.

Но вот мастера не стало ― и образовавшаяся пустота по-иному, через боль утраты, высвечивает содержательные глубины его творчества. Давно известно, что время ― самый лучший независимый эксперт в живописи. Уже прошло несколько лет, как Александр Шелтунов оставил этот мир, но все острее ощущение невосполнимости некой важной части культурной жизни города.

Шелтунов ― не коренной иркутянин, но для него (как, впрочем, и для многих других представителей нашей художественной школы) именно Иркутск стал местом его духовного рождения и становления. Знаменательно, что последний монументальный замысел художника обращен к 350-летию Иркутска, города, который он любил и которому отдал свои лучшие годы и все богатство своих творческих сил. Как бы предчувствуя границу своей жизни, он стремится преодолеть временные рамки и пишет работы, которые обозначает датой «350». В 2011 году художнику должно было исполниться 60 лет, и он планировал масштабную выставку своих работ, посвященных как своему юбилею, так и юбилею города, заблаговременно к нему готовился. Проект осуществлен, но, к великому сожалению, сам художник уже не может присутствовать на этом событии.

Александр Шелтунов ― живописец милостью божьей. Это действительно дар: воспринимать мир во всем многообразии его цветовых и световых проявлений. Такой талант сродни абсолютному слуху музыканта, разве что его труднее распознать. Еще более трудной задачей для художника является приобретение знаний и навыков, которые позволили бы живописцу воспроизвести на бумаге или холсте ту массу впечатлений и настроений, которая в результате и получает право именоваться живописным произведением. Всякий, кто хотя бы раз пытался взяться за кисть, знает, насколько трудно реализовать свои идеи. Даже на первоначальном, дилетантском уровне для работы необходимо владение определенными техническими приемами. Залогом же успешной профессиональной деятельности являются, во-первых, «крепкая» профессиональная школа (о том, что она была у Александра, свидетельствуют его студенческие работы, сделанные во время обучения в Иркутском училище искусств); во-вторых, необходимость непрерывно поддерживать «профессиональную форму». Здесь как в спорте: забросил ежедневные тренировки ― забудь о высоких результатах. Формула, что успех складывается из 5% таланта и 95% непрерывного творческого труда, для художников особенно актуальна. Работоспособность Шелтунова общеизвестна и, несомненно, может служить образцом для коллег по цеху. Хорошо помню окончание его обычного трудового дня в мастерской: десятки акварельных листов, непрерывный поиск аутентичного выражения идей и эмоций. Все этюды исполнены на высоком профессиональном уровне, но всегда есть и «жемчужины», особенно удачные и выразительные работы. И так изо дня в день. Работал ли художник на выезде, в командировках или в мастерской ― рабочий режим был очень жестким. При этом труд художника ― если это действительно творческий труд ― сопряжен с тяжелой психологической усталостью, он «выжигает» душу. Многие ищут спасение от творчески-психологических стрессов в алкоголе, но это путь к гибели и творческой, и физической. К счастью, художник сумел найти сбалансированный способ жизни, где главное место, несомненно, принадлежало профессии. При этом, однако, он достаточно рационально организовал и область личного, повседневного бытия, в котором находил успокоение и отдых, где главную роль исполняла его жена Галина.

Запомнилось первое знакомство с Александром. С большим опозданием, когда уже состоялся выставком конференции «Молодость. Творчество. Современность» и все работы на выставку были отобраны, он принес несколько небольших акварелей ― очень свежих пейзажей, исполненных с искренним чувством. Это были работы вполне зрелого мастера, в которых, как мне показалось, присутствовал дух тактично использованной традиции китайской живописи. Несмотря на то, что листы оказались в экспозиции почти случайно, художник стал дипломантом выставки. Собственно, с этого времени можно отсчитывать начало его профессиональной карьеры. Он ездит на творческие дачи Союза художников, знакомится с ведущими российскими акварелистами. Конечно, эти поездки способствовали его становлению как художника. Одним из мастер-классов акварели на даче Союза художников «Старая Ладога» руководил М. Г. Ройтер. Стилистика его работ и философия творчества произвели на Александра довольно сильное впечатление. Это был редкий случай, когда он размышлял и рассуждал вслух о творчестве какого-либо художника; обычно же не любил распространяться о работах других, (как, впрочем, и о своих собственных). «Работа сделана ― смотрите и судите сами», как бы говорил мастер при демонстрации своих произведений. Влияние Ройтера можно усмотреть в том, что Александр отходит от прозрачной, детализированной графичности своих первых опытов в акварели. Ее сменяет свободная игра большими цветовыми и световыми плоскостями на больших форматах бумаги. Однако было бы абсолютно неверно утверждать, что в своих акварелях художник всецело следовал М. Ройтеру. Творческая манера мастера всегда оставалась оригинальной, что, конечно, не исключало воздействия на нее различных живописных школ. Так, в его акварелях 90-х годов, несомненно, ощущается влияние импрессионистов, что выразилось в использовании открытого цвета и некоторой мозаичности изображений. Но это не эпигонство или слепое следование каким-либо образцам, а оригинальный творческий синтез, в котором, несомненно, доминирует авторское начало.

Другой радикальный перелом в стилистике его творчества происходит в первые годы XXI века. Он оставляет акварель и переходит к живописи маслом. Надо отметить: этот достаточно смелый поворот дался художнику нелегко. В акварельной живописи у него была наработана вполне эффективная система технических приемов, уже отложившихся «на уровне подсознания». Смена техники напоминает те изменения, которые происходят в сознании эмигранта, покинувшего родину и пытающегося адаптироваться к иной культурной традиции. Вольно или невольно человек пытается применить свой прошлый опыт в новых условиях, часто наталкиваясь на непонимание и осуждение. Первые сделанные Шелтуновым холсты удивительно напоминают его же акварельные работы. Но то, что выглядело легким и органичным в акварелях, требовало серьезного напряжения в масляной живописи. Здесь, кстати, сказалось одно существенное качество творческого мышления художника. Его художественный метод, при всей видимой легкости и склонности к импровизации, по сути своей очень консервативен. Шелтунов очень терпеливо формировал свой стиль, тщательно отрабатывал и собирал технические приемы. Поэтому потребовалось немалое количество созидательной энергии и феноменальная работоспособность мастера, чтобы сделать масляную живопись сферой свободной творческой деятельности. Традиционно масляная живопись считается процессом долгим и многоэтапным. Начинается он с подготовки и грунтовки холста. Затем живопись последовательно формируется в виде нескольких красочных слоев. В арсенале ее технических средств имеется и лессировка ― многократное нанесение прозрачных слоев краски на определенные места полотна. Иначе говоря, живопись маслом требует многократной просушки, а значит, и больших временных затрат. Как удавалось Александру, даже при его фантастической работоспособности, создавать такое количество высококлассных живописных произведений за относительно небольшое время, ― остается загадкой.

Достаточно трудно характеризовать живопись Шелтунова в существенном стилевом содержании. Как уже говорилось, он ― художник самобытного оригинального дарования. Но чтобы обозначить его место в творческой традиции и живописном наследии нашего города, необходимо наметить некоторые параллели, сравнить его творчество с творчеством других мастеров и с другими живописными школами. Мне кажется, в данном случае была бы продуктивна аналогия его творчества с работами таких французских художников первой половины ХХ века, как Марке, Матисс, Дюфи. Лично мне никогда не приходилось слышать от Александра высказываний об этих художниках, однако, думается, в чем-то существенном они были ему очень близки. Эта близость определялась прежде всего современным чувством цвета. Не все живописцы владеют им в равной степени. Всякая эпоха находит свое колористическое решение живописных произведений. Скажем, красновато-коричневая цветовая гамма Тициана соответствует той эпохе, в которой жил этот художник. Равным образом, открытые синий, желтый, оранжевый, красный, когда краска используется в максимальной степени ее интенсивности и экспрессии, в очень большой степени соответствуют мироощущению современного человека. Именно такое восприятие цвета и приверженность к определенным колористическим решениям роднит художника с упомянутыми выше мастерами французской живописи. Другое качество, присущее этим художникам ― отказ от строгих канонов академического рисования и использование схематических, упрошенных изобразительных форм, насыщенных, тем не менее, глубоким символическим содержанием. Преодоление косности, неподвижности и безжизненности официальной традиции, обретение бóльших степеней свободы и возможностей для самовыражения ― главная идея творчества европейских художников первой половины ХХ века.

Подчеркнем еще раз: не следует искать в творчестве Александра Шелтунова прямых параллелей с манерой того или иного мастера. Он, несомненно, самобытен и оригинален, его работы узнаются мгновенно. У него свой живописный язык, свой ярко выраженный художественный темперамент, своя легко узнаваемая манера самовыражения.

Думается, что обретение высоких степеней свободы ― одна из основополагающих целей его творчества и жизни в целом. Возможно, сам Шелтунов никогда бы не сформулировал жизненные цели таким образом. Но разве не является обретение подлинной свободы основополагающей жизненной ценностью для каждого из нас? Иное дело, что обрести подобную степень свободы мало кому дано. Александру это удалось; можно смело утверждать, что он исполнил свое жизненное предназначение в максимально возможной степени.

Искусствовед: Ираида Федчина

 

Тематические статьи об Александре